суббота, 30 июля 2011
пятница, 29 июля 2011
Фу-у-ух, окончательно убедилась, что лучший врач - патологоанатом. Только он никуда не торопится, ни на кого не кричит, и вообще сидит себе тихо мирно в морге и не высовывается понапрасну, в отличие от спешащих похамить терапевтов.
Предпоследний день практики!! *.* Зарплату наполовину уже выдали!
Идем тратить. хD
Жизнь налаживается, чо. ^^
Предпоследний день практики!! *.* Зарплату наполовину уже выдали!
Идем тратить. хDЖизнь налаживается, чо. ^^
среда, 27 июля 2011
Ну, как бы то ни было обидно, но мои планы на начало спокойного и размеренного утра пошли прахом: будильник прозвенел за 15 минут до начала практики, я в спешке набросала бутербродов, не то голодные "собригадницы " лишили меня бы моей мозгоносительницы.
Сегодняшние пять часов ада сократились до четырех, при чем относительно неплохих. Отдирание, отскабливание и отнаждачивание краски от пола - самая легкая работа из всех, какие могут быть за эти две недели.
Узнали от Танечки, что мы - гнилый бараны...или нет, стоп, овцы. Но радует, что желание "отработать скорее и свалить отсюда, чтобы глаза ее нас больше не видели" у нас совпадает! Круть! Так, может, она бы нас и отпустила, просто засчитав рабочие дни!?
День весь прошел в безумной парилке и ссорах с Катей. Пыталась заснуть, но проспала всего часа полтора.
Зато вечер был немного раскрашен свежим воздухом и вишней, красной смородиной с крыжовником!
Глядишь, может, после практики свалю на несколько дней на природу!
Обратная трясучесть в машине по ухабам была скрашена маленькой пуговкой у меня на коленках. *.* Дашка так подросла за последний месяц, кажется. Уставшая, сонная все время молчала, за исключением того, когда приглашала меня в деревню к ее бабушке.
Видео дня! Раз 15 его просмотрела за сегодня. Гарри!!!
www.youtube.com/watch?v=qvgVMecNp0c&feature=pla...
Есть шанс свалить в Питер к Олечке в августе. Будем держать кулачки за встречу!
вторник, 26 июля 2011
День начался с этих кровососов, а подносят к концу его нервососы. Но одно радует- все гуси курят в сторонке.
"Скоро будет весело. Брутально весело."(с)
Все-таки меня любят... Это чертовски приятно, как ни крути.
"Скоро будет весело. Брутально весело."(с)
Все-таки меня любят... Это чертовски приятно, как ни крути.
Интересно, отмазка "комаров кормить" прокатила бы или меня все же посадили бы? 
Хотя, я даже знаю, какую суку подкинуть на прикормку вампиренышам нашим меньшим со стопроцентным оправданием перед судом. Для неё это будет первым испытанием. Пока ее будут жрать комары, мы подумаем, какие кошмары твари еще придумать, чтобы в чужую песочницу не лезла.
Вот с таких позитивных эмоций начинается утро! ^_________^
Хотя, я даже знаю, какую суку подкинуть на прикормку вампиренышам нашим меньшим со стопроцентным оправданием перед судом. Для неё это будет первым испытанием. Пока ее будут жрать комары, мы подумаем, какие кошмары твари еще придумать, чтобы в чужую песочницу не лезла.
Вот с таких позитивных эмоций начинается утро! ^_________^
Уже почти полночь. С моим вечным недосыпом надо бы ложиться спать пораньше, особенно с этой ебучей практикой, ради которой нужно вставать ни свет ни заря. Сегодня у нас пополнение.. Как сказала Даша: "Слишком много говна для одного места". Таки она права. хDD
Еще целых пять дней драить полы по невыносимой жаре. Радует что хоть на этаже одни, и Танечка, если рядом никто не красит, почти не проходит. Законный бутербродный перерыв придется проводить в обществе швабр, ведер, грязных газет и банок с краской.
Пора бы приступать читать книги из списка. Х_Х На фоне Желязны и Толкиена "Война и Мир" становится какой-то незаметной, что я вечно о ней забываю. Т.Т
__________
"-Ты прочитал, что задавали на лето?
-Да, конечно!
-Ты прочитал все книги из списка? О_о
-Ну... Я прочитал список! ^^" (с)
_________
Ну, вот, у нас примерно то же самое. х)
Невыносимая духота... Сюда бы кондиционеров... штук дцать. Не то
Вчерашняя ночь прошла в забавной компании нариков, которые удобно устроились под окнами и орали, как резанные. Вот так и хотелось взять и
друнь-друнь-друнь! =.=
В итоге, я выглядела, как чувак справа.
Зато в подворотне все кошельки наши! хD
Красота какая! Посмотрела фильм Eloise ("Дневник лесбиянки". Наши прокатчики работают на славу, надо сказать, я из-за названия и решила посмотреть). Шикарнейший фильм. Не умею описывать свои чувства, плохо выражаю мысли, но я до сих пор нахожусь в какой-то прострации, слушая мелодию из фильма и представляя себя на месте Асии. Что бы я делала? Что бы я чувствовала? Стопроцентно побежала бы за Элоизой, но может, это случилось бы быстрее, чем в фильме?
Еще целых пять дней драить полы по невыносимой жаре. Радует что хоть на этаже одни, и Танечка, если рядом никто не красит, почти не проходит. Законный бутербродный перерыв придется проводить в обществе швабр, ведер, грязных газет и банок с краской.
Пора бы приступать читать книги из списка. Х_Х На фоне Желязны и Толкиена "Война и Мир" становится какой-то незаметной, что я вечно о ней забываю. Т.Т
__________
"-Ты прочитал, что задавали на лето?
-Да, конечно!
-Ты прочитал все книги из списка? О_о
-Ну... Я прочитал список! ^^" (с)
_________
Ну, вот, у нас примерно то же самое. х)
Невыносимая духота... Сюда бы кондиционеров... штук дцать. Не то
Вчерашняя ночь прошла в забавной компании нариков, которые удобно устроились под окнами и орали, как резанные. Вот так и хотелось взять и
друнь-друнь-друнь! =.=В итоге, я выглядела, как чувак справа.
Зато в подворотне все кошельки наши! хD
Красота какая! Посмотрела фильм Eloise ("Дневник лесбиянки". Наши прокатчики работают на славу, надо сказать, я из-за названия и решила посмотреть). Шикарнейший фильм. Не умею описывать свои чувства, плохо выражаю мысли, но я до сих пор нахожусь в какой-то прострации, слушая мелодию из фильма и представляя себя на месте Асии. Что бы я делала? Что бы я чувствовала? Стопроцентно побежала бы за Элоизой, но может, это случилось бы быстрее, чем в фильме?
понедельник, 25 июля 2011
My heart’s in the Highlands, my heart is not here,
My heart’s in the Highlands a-chasing the deer -
A-chasing the wild deer, and following the roe;
My heart’s in the Highlands, wherever I go.
Farewell to the Highlands, farewell to the North
The birth place of Valour, the country of Worth;
Wherever I wander, wherever I rove,
The hills of the Highlands for ever I love.
Farewell to the mountains high cover’d with snow;
Farewell to the straths and green valleys below;
Farewell to the forrests and wild-hanging woods;
Farwell to the torrents and long-pouring floods.
My heart’s in the Highlands, my heart is not here,
My heart’s in the Highlands a-chasing the deer
Chasing the wild deer, and following the roe;
My heart’s in the Highlands, wherever I go.
My heart’s in the Highlands a-chasing the deer -
A-chasing the wild deer, and following the roe;
My heart’s in the Highlands, wherever I go.
Farewell to the Highlands, farewell to the North
The birth place of Valour, the country of Worth;
Wherever I wander, wherever I rove,
The hills of the Highlands for ever I love.
Farewell to the mountains high cover’d with snow;
Farewell to the straths and green valleys below;
Farewell to the forrests and wild-hanging woods;
Farwell to the torrents and long-pouring floods.
My heart’s in the Highlands, my heart is not here,
My heart’s in the Highlands a-chasing the deer
Chasing the wild deer, and following the roe;
My heart’s in the Highlands, wherever I go.
У кого своих игрушек нет – вечно к чужим пасочкам лезет и, пока лопаткой по сопатке не получит, не отвянет.
среда, 15 июня 2011
Ну, вот, я лошара >.<
Не хватило всего двух баллов.
Не хватило всего двух баллов.
Предупреждение: некоторые фрагменты этого текста способны оскорбить чувства особо романтически настроенных читателей.
Я чувствую, что вот-вот опять расплачусь, возвращаясь к этой истории. Но я должен её рассказать: есть люди, которым мой пример может быть полезен. Так, по крайней мере, у меня будет иллюзия, что я не зря разрушил самую прекрасную любовную историю в моей жизни.
Всё началось с шутки. Помню всё так, словно это было вчера. Я спросил, на что она способна, чтобы доказать мне свою любовь. Она ответила, что готова, абсолютно на всё. Я улыбнулся, и она тоже. Безумцы.
Разумеется, тут-то всё и пошло в разнос. До этого мы беспрерывно занимались любовью и ни о чём другом не думали. Других доказательств любви нам не требовалось. Это было всё равно что выпить стакан воды – только гораздо приятнее, к тому же эта жажда была неутолима. Стоило ей на меня посмотреть, и я чувствовал, как у меня шевелится в штанах. Она приоткрывала губы; я тут же припадал к ним своими; её язык облизывал мои дёсны; у него был вкус клубничного драже; я растопыривал пальцы в её душистых волосах; она просовывала руку мне под рубашку и гладила мою кожу; наше дыхание учащалось; я расстёгивал её чёрный кружевной лифчик и освобождал соски; у них был вкус кофейной карамели; её тело было словно кондитерская супермаркет; фастфуд, в котором мне нравилось не спеша прогуливаться, выбирая между влажными трусиками и грудями (два в одном); стоит только начать целоваться, и уже не остановиться; туда-сюда, туда-сюда; кончая, я кричал её имя; она – моё.
Точка с запятой – очень эротичная штука.
Мы были просто влюблённой парочкой. Всё пошло наперекосяк, только когда мы решили, что любовь нуждается в доказательствах. Как будто просто заниматься ею было недостаточно.
Поначалу всё было довольно невинно. Она просила меня на минуту задержать дыхание. Если мне удавалось, значит, я её люблю. Это было легко. После этого оставляла в покое на несколько дней. Но тут наступал мой черёд.
"Если ты меня любишь, подержи палец над свечкой и не убирай, пока я не скажу".
Она меня любила, это точно. Мы здорово повеселились, залечивая волдырь на её указательном пальце. Но мы и не подозревали, что уже сунули этот палец в шестерни адской машины.
Мы начали выдумывать по очереди. Наши фантазии становились всё более изощрёнными. Чтобы доказать ей свою любовь, я должен был в порядке очерёдности:
– облобызать унитаз;
– выпить её пи-пи;
– прочитать от корки до корки роман Клер Шазаль;
– снять штаны посреди делового обеда;
– дать ей сто тысяч франков, не получив взамен даже поцелуя;
– безропотно снести от неё пару пощёчин на виду у всех в кафе «Марли»;
– десть часов простоять запертым в дворницком шкафчике;
– ходить с прищепками-крокодильчиками на сосках;
– в те вечера, когда к ней на ужин приходят подруги, переодеваться девушкой и прислуживать за столом.
Я же, со своей стороны, чтобы проверить, как сильно она меня любит, заставил её:
– съесть на улице собачье говно;
– три дня носить искусственный член в заду и ни разу не сходить по большому;
– досмотреть до конца последний фильм Лелюша;
– без анестезии сделать себе пирсинг клитора;
– пойти со мной на вечеринку и невозмутимо смотреть, как я волочусь за всеми её подругами подряд;
– отдаться тому псу, чье говно он съела;
– целый день простоять привязанной к светофору в одном белье;
– в свой день рождения нарядиться собакой и встречать гостей лаем;
– пойти со мной в ресторан «Режин» привязанной на поводке.
Всё: мы вышли на тропу войны. но это были только цветочки. Поскольку затем по общему согласию было решено, что надо привлекать к нашим доказательствам любви и других людей.
Однажды вечером я отвёл её к друзьям, практиковавшим садизм. Глаза у неё были завязаны, на запястьях – наручники. Перед тем как позвонить в дверь, я напомнил ей правила игры: "Если попросишь перестать, значит, ты меня не любишь".
Но она и так все знала наизусть.
Перво-наперво трое моих приятелей ножницами разрезали на ней одежду. Один держал ей руки за спиной, а двое других кромсали платье, лифчик и чулки. Она дрожала от волнения, чувствуя, как холодный металл прикасается к её коже. Когда она осталась совсем голой, они принялись гладить её по всему телу: грудь, живот, попку, ляжки, потому все трое отымели её сперва пальцами, а потом и по-настоящему., сперва по отдельности, а затем все вместе (один в рот, другой в щёлку, третий в зад: всё это у них было отлично организовано). После того, как они все дружно вдоволь наразвлекались, настало время перейти к серьёзным делам.
Руки её привязали над головой к вделанному в стену кольцу. Повязку сняли, чтобы она смогла разглядеть кнут, хлыст и многохвостую плётку, затем ноги притянули к стене верёвками, а глаза опять завязали. Двадцать минут мы пороли её вчетвером. По окончании сей процедуры было трудно определить, кто больше устал: жертва, надрывающаяся в мольбах и криках боли, или измученные палачи, намахавшиеся плётками. Но она выдержала , а значит, любила.
Мы отпраздновали это событие, пометив её правую ягодицу калёным железом.
Затем настала моя очередь. Раз уж я её любил, я должен был не моргнув глазом снести всё, что угодно. Баш на баш. Она повела меня на обед к какому-то из своих "бывших", то есть к типу, которого я ненавидел. В конце обеда она сказала, обратившись к нему: "Любовь моя, я тебя не забыла. – И, кивнув на меня, продолжала: – Этот слюнтяй никогда не заменит мне того, что мы пережили с тобой вместе. К тому же он такое чмо, что будет смотреть, как мы занимаемся любовью, и даже пальцем не пошевелит".
Я не сдвинулся с места, пока она устраивалась верхом на предшественнике и злейшем враге. Она поцеловала его взасос, лаская при этом его член. Он обалдело смотрел на меня. Но поскольку я не реагировал, в конце концов, он сдался, и скоро она уже насадила себя на его поршень. Никогда в жизни я ещё не испытывал таких страданий. Мне хотелось умереть на месте. Однако я продолжал твердить себе, что эти муки – доказательство моей любви. Когда же они одновременно испытали оргазм, она, истекая потом, в изнеможении обернулась ко мне и попросила меня уйти, потому что им хотелось повторить то же самое, но в одиночестве. Тут я разрыдался от ярости и отчаяния. Я умолял её: "Сжалься, только не это, скажи лучше, чтобы я отрезал себе палец!"
Она поймала меня на слове. Мой соперник собственноручно оттяпал мне первую фалангу левого мизинца. Это было чудовищно, но оставить их наедине было бы ещё ужаснее. К тому же потерять возможность чесать в ухе левой рукой – не такая уж жертва в сравнении с тем, чтобы получить рога от такого подонка.
С того момента наша любовь стала требовать всё новых и новых доказательств.
Я заставил её без презерватива переспать с вич-инфицированным приятелем (это было во время ночной оргии).
Она попросила меня отсосать у её папаши.
Я отправил её поработать проституткой на авеню Фош: там её замели легавые, а потом изнасиловала целая бригада жандармерии вместе с несколькими бомжами, а я даже пальцем не пошевелил – она же сама мне его отрезала. Во время мессы на похоронах моей сестры, с трупом которой мне пришлось до этого перепихнуться, она сунула мне в задницу распятие.
Я у неё на глазах перетрахал всех её подруг.
Она заставила меня быть свидетелем на её бракосочетании с сыном богатого биржевого маклера.
Я запер её голой в погребе, кишащем крысами и пауками-птицеедами.
Чуть не забыл самое омерзительное: она до того дошла в своих извращениях, что заставила меня пообедать тет-а-тет в Романой Боренже.
За один год мы проделали всё, решительно ВСЁ. Так что у нас уже почти не осталось никаких идей.
И вот однажды, когда настал мой черёд проверить её чувства, я наконец высшее ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЛЮБВИ. То, которое раз и навсегда доказывало её любовь ко мне.
Нет, я её не убил. Это было бы слишком просто. Я хотел, чтобы она страдала до конца своих дней, каждую секунду доказывая мне свою бесконечную любовь, до гроба.
Поэтому я её бросил.
И поэтому она никогда меня больше не видела.
С каждым днём мы страдаем все горше. Долгие годы мы проливаем друг о друге слёзы. Но она, как и я, знает, что иначе быть не может.
Наше самое прекрасное доказательство любви – вечная разлука.
Я чувствую, что вот-вот опять расплачусь, возвращаясь к этой истории. Но я должен её рассказать: есть люди, которым мой пример может быть полезен. Так, по крайней мере, у меня будет иллюзия, что я не зря разрушил самую прекрасную любовную историю в моей жизни.
Всё началось с шутки. Помню всё так, словно это было вчера. Я спросил, на что она способна, чтобы доказать мне свою любовь. Она ответила, что готова, абсолютно на всё. Я улыбнулся, и она тоже. Безумцы.
Разумеется, тут-то всё и пошло в разнос. До этого мы беспрерывно занимались любовью и ни о чём другом не думали. Других доказательств любви нам не требовалось. Это было всё равно что выпить стакан воды – только гораздо приятнее, к тому же эта жажда была неутолима. Стоило ей на меня посмотреть, и я чувствовал, как у меня шевелится в штанах. Она приоткрывала губы; я тут же припадал к ним своими; её язык облизывал мои дёсны; у него был вкус клубничного драже; я растопыривал пальцы в её душистых волосах; она просовывала руку мне под рубашку и гладила мою кожу; наше дыхание учащалось; я расстёгивал её чёрный кружевной лифчик и освобождал соски; у них был вкус кофейной карамели; её тело было словно кондитерская супермаркет; фастфуд, в котором мне нравилось не спеша прогуливаться, выбирая между влажными трусиками и грудями (два в одном); стоит только начать целоваться, и уже не остановиться; туда-сюда, туда-сюда; кончая, я кричал её имя; она – моё.
Точка с запятой – очень эротичная штука.
Мы были просто влюблённой парочкой. Всё пошло наперекосяк, только когда мы решили, что любовь нуждается в доказательствах. Как будто просто заниматься ею было недостаточно.
Поначалу всё было довольно невинно. Она просила меня на минуту задержать дыхание. Если мне удавалось, значит, я её люблю. Это было легко. После этого оставляла в покое на несколько дней. Но тут наступал мой черёд.
"Если ты меня любишь, подержи палец над свечкой и не убирай, пока я не скажу".
Она меня любила, это точно. Мы здорово повеселились, залечивая волдырь на её указательном пальце. Но мы и не подозревали, что уже сунули этот палец в шестерни адской машины.
Мы начали выдумывать по очереди. Наши фантазии становились всё более изощрёнными. Чтобы доказать ей свою любовь, я должен был в порядке очерёдности:
– облобызать унитаз;
– выпить её пи-пи;
– прочитать от корки до корки роман Клер Шазаль;
– снять штаны посреди делового обеда;
– дать ей сто тысяч франков, не получив взамен даже поцелуя;
– безропотно снести от неё пару пощёчин на виду у всех в кафе «Марли»;
– десть часов простоять запертым в дворницком шкафчике;
– ходить с прищепками-крокодильчиками на сосках;
– в те вечера, когда к ней на ужин приходят подруги, переодеваться девушкой и прислуживать за столом.
Я же, со своей стороны, чтобы проверить, как сильно она меня любит, заставил её:
– съесть на улице собачье говно;
– три дня носить искусственный член в заду и ни разу не сходить по большому;
– досмотреть до конца последний фильм Лелюша;
– без анестезии сделать себе пирсинг клитора;
– пойти со мной на вечеринку и невозмутимо смотреть, как я волочусь за всеми её подругами подряд;
– отдаться тому псу, чье говно он съела;
– целый день простоять привязанной к светофору в одном белье;
– в свой день рождения нарядиться собакой и встречать гостей лаем;
– пойти со мной в ресторан «Режин» привязанной на поводке.
Всё: мы вышли на тропу войны. но это были только цветочки. Поскольку затем по общему согласию было решено, что надо привлекать к нашим доказательствам любви и других людей.
Однажды вечером я отвёл её к друзьям, практиковавшим садизм. Глаза у неё были завязаны, на запястьях – наручники. Перед тем как позвонить в дверь, я напомнил ей правила игры: "Если попросишь перестать, значит, ты меня не любишь".
Но она и так все знала наизусть.
Перво-наперво трое моих приятелей ножницами разрезали на ней одежду. Один держал ей руки за спиной, а двое других кромсали платье, лифчик и чулки. Она дрожала от волнения, чувствуя, как холодный металл прикасается к её коже. Когда она осталась совсем голой, они принялись гладить её по всему телу: грудь, живот, попку, ляжки, потому все трое отымели её сперва пальцами, а потом и по-настоящему., сперва по отдельности, а затем все вместе (один в рот, другой в щёлку, третий в зад: всё это у них было отлично организовано). После того, как они все дружно вдоволь наразвлекались, настало время перейти к серьёзным делам.
Руки её привязали над головой к вделанному в стену кольцу. Повязку сняли, чтобы она смогла разглядеть кнут, хлыст и многохвостую плётку, затем ноги притянули к стене верёвками, а глаза опять завязали. Двадцать минут мы пороли её вчетвером. По окончании сей процедуры было трудно определить, кто больше устал: жертва, надрывающаяся в мольбах и криках боли, или измученные палачи, намахавшиеся плётками. Но она выдержала , а значит, любила.
Мы отпраздновали это событие, пометив её правую ягодицу калёным железом.
Затем настала моя очередь. Раз уж я её любил, я должен был не моргнув глазом снести всё, что угодно. Баш на баш. Она повела меня на обед к какому-то из своих "бывших", то есть к типу, которого я ненавидел. В конце обеда она сказала, обратившись к нему: "Любовь моя, я тебя не забыла. – И, кивнув на меня, продолжала: – Этот слюнтяй никогда не заменит мне того, что мы пережили с тобой вместе. К тому же он такое чмо, что будет смотреть, как мы занимаемся любовью, и даже пальцем не пошевелит".
Я не сдвинулся с места, пока она устраивалась верхом на предшественнике и злейшем враге. Она поцеловала его взасос, лаская при этом его член. Он обалдело смотрел на меня. Но поскольку я не реагировал, в конце концов, он сдался, и скоро она уже насадила себя на его поршень. Никогда в жизни я ещё не испытывал таких страданий. Мне хотелось умереть на месте. Однако я продолжал твердить себе, что эти муки – доказательство моей любви. Когда же они одновременно испытали оргазм, она, истекая потом, в изнеможении обернулась ко мне и попросила меня уйти, потому что им хотелось повторить то же самое, но в одиночестве. Тут я разрыдался от ярости и отчаяния. Я умолял её: "Сжалься, только не это, скажи лучше, чтобы я отрезал себе палец!"
Она поймала меня на слове. Мой соперник собственноручно оттяпал мне первую фалангу левого мизинца. Это было чудовищно, но оставить их наедине было бы ещё ужаснее. К тому же потерять возможность чесать в ухе левой рукой – не такая уж жертва в сравнении с тем, чтобы получить рога от такого подонка.
С того момента наша любовь стала требовать всё новых и новых доказательств.
Я заставил её без презерватива переспать с вич-инфицированным приятелем (это было во время ночной оргии).
Она попросила меня отсосать у её папаши.
Я отправил её поработать проституткой на авеню Фош: там её замели легавые, а потом изнасиловала целая бригада жандармерии вместе с несколькими бомжами, а я даже пальцем не пошевелил – она же сама мне его отрезала. Во время мессы на похоронах моей сестры, с трупом которой мне пришлось до этого перепихнуться, она сунула мне в задницу распятие.
Я у неё на глазах перетрахал всех её подруг.
Она заставила меня быть свидетелем на её бракосочетании с сыном богатого биржевого маклера.
Я запер её голой в погребе, кишащем крысами и пауками-птицеедами.
Чуть не забыл самое омерзительное: она до того дошла в своих извращениях, что заставила меня пообедать тет-а-тет в Романой Боренже.
За один год мы проделали всё, решительно ВСЁ. Так что у нас уже почти не осталось никаких идей.
И вот однажды, когда настал мой черёд проверить её чувства, я наконец высшее ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЛЮБВИ. То, которое раз и навсегда доказывало её любовь ко мне.
Нет, я её не убил. Это было бы слишком просто. Я хотел, чтобы она страдала до конца своих дней, каждую секунду доказывая мне свою бесконечную любовь, до гроба.
Поэтому я её бросил.
И поэтому она никогда меня больше не видела.
С каждым днём мы страдаем все горше. Долгие годы мы проливаем друг о друге слёзы. Но она, как и я, знает, что иначе быть не может.
Наше самое прекрасное доказательство любви – вечная разлука.